Мы не ангелы, парень! (с)
Если судить по названию главы и сравнивать одноименные главы в "Сумерках" и "Солнце полуночи", то можно понять, что Глава 12 в "СП" тоже не дописана. Хороший повод "покуситься на святое" 
Да, всем, кто против такого святотатства, сообщаю: йад на автора не действует, тапочки не долетают. Но вы наливайте, бросайте...
Глава 12. Часть 2.
Больше никаких ошибок.
Я нажал на газ и вздохнул, когда она исчезла позади меня. Было похоже, что я всегда то, иду к ней на встречу, то снова удаляюсь, не имея возможности выбрать что-то одно. Мне придется найти какой-то выход, чтобы не сомневаться, находясь рядом с ней, если у нашего будущего будет право на существование…
Стефании Майер «Солнце полуночи». Глава 12.

Да, всем, кто против такого святотатства, сообщаю: йад на автора не действует, тапочки не долетают. Но вы наливайте, бросайте...

Глава 12. Часть 2.
Больше никаких ошибок.
Я нажал на газ и вздохнул, когда она исчезла позади меня. Было похоже, что я всегда то, иду к ней на встречу, то снова удаляюсь, не имея возможности выбрать что-то одно. Мне придется найти какой-то выход, чтобы не сомневаться, находясь рядом с ней, если у нашего будущего будет право на существование…
Стефании Майер «Солнце полуночи». Глава 12.
…Всего несколько минут – и я уже видел очертания своего дома. Наверное, впервые меня огорчила моя любовь к скорости и машина, позволявшая эту скорость развить. Мне хотелось побыть одному. Остановившись, я откинулся на спинку сидения и впервые с момента расставания с Беллой сделал глубокий вдох, наслаждаясь ее обжигающим ароматом. Мне не составило труда мгновенно воссоздать ее образ у себя перед глазами, но я делал это нарочито медленно. Словно художник, создававший бессмертный шедевр, я наслаждался процессом и любовался результатом. Бессмертный. Одно единственное слово, всплывшее в моей голове, привело меня в ярость. Я зарычал от бессилия. Как Белла может испытывать ко мне хоть какую-то симпатию? Как? Если я был ненавистен сам себе. Монстр в обличии человека.
Словно ища подтверждения этим мыслям, я еще раз наполнил себя витавшим в кабине запахом, выпустив из-под контроля все свои желания. Я понимал, что пройдет несколько секунд , и я буду ненавидеть себя еще больше, чем теперь. Но мне надо было напомнить себе, кто я есть. Слишком часто в последнее время я цеплялся за надежду. Слишком сильно хотел верить в то, чему никогда не суждено сбыться. Я закрыл глаза, стараясь дышать как можно глубже. Рядом с уже созданным в сознании образом Беллы я увидел себя и свою руку, прикасающуюся к ее щеке, и здесь, в реальности, а не в видении, я машинально сжал ее в кулак. А тот, нарисованный Эдвард уже скользил пальцами к Беллиной шее, дотрагивался до ее волос и медленно приближал к ней свои губы. Я видел его улыбку, показавшуюся мне оскалом. Я ненавидел его. Мое тело было готово к прыжку, мой рот был наполнен ядом.
Мне показалось, что я слышу, как от моего смеха дребезжат стекла «Вольво». Я пытался защитить Беллу от всех и вся. Я был готов, нет, я безумно хотел, стать ее ангелом-хранителем. Всегда быть рядом с ней. Но я не мог защитить ее от самого себя – от самой страшной угрозы, которая нависла над ней в этом маленьком дождливом городке. Или мог? Уехать. Сорваться с места, не прощаться ни с кем. Моя семья поймет меня. А некоторые ее представители, наверное, даже обрадуются, что к сошедшему с ума Эдварду вернулась способность трезво мыслить. Эсми, конечно, расстроится. И Белла… она ждет, что завтра я заеду за ней. Она ждет моих вопросов и сейчас, перед сном, наверное, пытается представить, о чем я буду спрашивать и что ей отвечать. Ты не сможешь уехать просто так. Потому что… потому что ты сволочь, Эдвард. Сволочь и эгоист, который пытается найти оправдание своей неспособности уйти из ее жизни. Единственное, куда ты сейчас способен сорваться, это посмотреть на нее спящую.
Мне срочно надо было на что-то отвлечься, изменить ход своих мыслей. Я не мог позволить себе, опьяненному ее ароматом, появиться в ее комнате. Странно, огонь в горле совсем не мучил меня. Он просто стал частью моей жизни.
«Никогда бы ни подумала, что ты так боишься Розали!» Эта мысль прозвучала в моей голове неожиданно, но очень отчетливо, и в этот же момент в машине оказалась Элис.
«Отвези меня домой!»
Элис даже не думала утруждать себя произнесением фраз вслух. Я улыбнулся, глядя на нее: она так старательно придавала своему лицу выражение невинности, что сдержаться не было сил.
- Ты пришла ко мне из дома только для того, чтобы я отвез тебя обратно?
«Ага!» - и ее глаза лукаво улыбнулись мне в ответ. «Ну, и чтобы сказать, что твоей машине ничего не угрожает. А вцепившаяся тебе в волосы Розали очень даже оживит это вечер».
Розали! Как я мог забыть, что меня ждет разговор с ней. И не только с ней. Но если вся остальная семья, хоть и не без волнения, но все-таки рада за меня, то Розали… Но теперь она в курсе, что мне известны причины ее нелюбви к Белле, не думаю, что она действительно рискнет вцепиться мне в волосы. Но Элис права, это оживило бы вечер. Я еще раз улыбнулся.
«Все пройдет слишком спокойно,» - Элис обиженно надула губки, но я знал, что она, как никто другой, волнуется за меня. Я помнил ее видения, знал о ее желании познакомиться с Беллой и об ее уверенности, что они станут подругами.
- Элис…
- Да?
- Ты же догадываешься, о чем я хочу тебя спросить.
Мы уже давно приехали домой, но все еще оставались в машине. Элис повернулась ко мне и сфокусировалась на моем лице. Я уловил тот момент, когда ее взгляд изменился, а в ее мыслях вместо слов появились картинки. Они сменяли друг друга. Многие были недостаточно резкими. Некоторые, как мне казалось, не имели ни малейшего отношения к тому, о чем я хотел знать. И лишь одна привлекла мое внимание так сильно, что я не смог сдержать сорвавшееся с губ «нет»… Элис мгновенно очнулась и с интересом посмотрела на меня:
«Хм.»
- Ты же знаешь, что нет. Этого не будет.
«Я ничего не знаю. Я только иногда что-то вижу. И в данном случае, это что-то зависит не от меня, а от тебя!»
- Не стоит показывать мне язык, ты взрослая девочка.
Она и не стала. Просто вышла из машины и исчезла в доме.
Разговор с семьей действительно прошел спокойнее, чем я думал. Мои волосы и моя машина остались при мне. Направляясь в свою комнату, я спиной чувствовал улыбки на лице Эсми и Карлайла. Я уже закрывал дверь, когда меня «догнала» Элис: «Если ты собираешься к ней, то лучше под утро, она как раз уснет».
Если бы и хотел, я бы уже не смог остановить мгновенно возникшие у меня вопросы. «Она не спит?» «О чем она сейчас думает?» «Думает ли она обо мне?» Я приложил все усилия, чтобы взять себя в руки. Глядя в окно, я постарался вспомнить и проанализировать все события сегодняшнего дня: биология, разряды электричества между нами, прикосновение, которое не испугало ее... ее внимательность к мелочам и умение задавать правильные вопросы, спокойствие, с которым она выслушивала мои ответы… Нет, не это. Так я точно не смогу успокоиться. Ее аромат в моей машине, мои мечты… Что-то здесь было не так. Я интуитивно чувствовал, что что-то изменилось в моих мыслях, моих рассуждениях. Я еще раз пропустил через себя воспоминания. О, нет. В них снова была надежда. Надежда, вскормленная осознанием того, что, вдыхая ее аромат, обжигая себе горло, я мечтал не о ее крови. Я мечтал прикоснуться к ее губам…
Я обещал себе, что даже не буду спрыгивать с подоконника. Один взгляд на нее спящую. Ладно, два. Я несся сквозь лес и вдыхал его свежесть. Я знал, что на этом фоне контраст будет еще более ярким. Хотя я не знал, может ли быть ярче, чем уже есть.
Она действительно казалась обеспокоенной чем-то. На ее лице застыла тень напряженного ожидания, разбудившая во мне беспокойство и любопытство. Наверное, я никогда не смирюсь с тем, что не слышу ее мыслей, не вижу ее снов. Я ощутил свое бессилие. Я ничем не мог ей помочь. Я смотрел на ее лицо и видел, как она беззвучно, одними губами, произнесла мое имя. Я даже не пытался остановить ту волну нежности и счастья, которая накрыла меня с головой. Также, одними губами, попробовав на вкус каждый звук, я произнес: «Белла…» А потом бесшумно спрыгнул с подоконника и исчез в лесу.
Не могу сказать, что я целенаправленно прислушивался к разговорам в доме, но и говорить о том, что мне был совсем не интересен диалог Чарли с дочерью, было бы лукавством. Я сидел в машине и пытался представить их утренние сборы, завтрак…
- Неужели тебя никто не пригласил?
Чарли явно говорил о предстоящих танцах. В его голосе слышалось беспокойство, в мыслях – легкое удивление. Значит, она ничего не сказала ему о своих изменившихся планах на субботу. Мне хотелось зарычать. Я дождался, пока патрульная машина Чарли отъедет от дома, и вырулил на их подъездную дорожку. Через несколько секунд я заметил силуэт Беллы в окне, а потом услышал ее шаги по лестнице. Я инстинктивно затаил дыхание в предвкушении. Совсем чуть-чуть – и она будет рядом со мной. Вся злость испарилась в один момент. Я даже не пытался спрятать улыбку.
- Доброе утро. Как дела?
Я смотрел на ее уставшее лицо, темные круги под глазами, явно свидетельствовавшие о бессонной ночи.
- Спасибо, хорошо.
Смотрел на ее нерешительную улыбку краешками губ, на тепло ее шоколадных глаз.
- Ты выглядишь уставшей.
- Плохо спала.
- Я тоже.
Иронично улыбнувшись, я повернул ключ зажигания.
В ее глазах появилось любопытство.
- И чем же ты занимался этой ночью?
- Ну уж нет. Сегодня моя очередь задавать вопросы. – я даже засмеялся от осознания того, что инициатива чуть не уплыла у меня из рук. Кто бы мог подумать.
- Ладно, что ты хочешь узнать?
Я хочу знать о тебе все. Все, что было до нашей встрече. Все, что происходит, когда меня нет рядом. Я хочу знать о каждой минуте твоей жизни. О твоих мыслях и чувствах. Но ты решишь, что я псих, если я сейчас все это тебе скажу.
- Какой твой любимый цвет?
- Каждый день по-разному, - уклончиво ответила Белла.
- Например, сегодня?
- Наверное, коричневый.
- Коричневый?
Ее ответ удивил меня. А ее, похоже, задело мое недоверие и она начала объяснять. А я смотрел в ее глаза, на ее волосы… «Коричневый – теплый!» - это была едва ли не единственная фраза из всей ее речи, которую я уловил. Да, Белла, ты права: коричневый очень теплый цвет… Еще не осознавая, что я делаю, я нерешительно коснулся ее волос и заправил выбившуюся прядь за ухо. Но даже в этом рассеянном состоянии я не мог мысленно не восторжествовать оттого, что ей не противны мои прикосновения.
Дорога до школы и так не была длинной, а за вопросами она просто пролетела.
- Какой диск ты сейчас слушаешь? – спросил я, уже паркуя машину.
Мне показалось, что мой вопрос ее смутил. По крайней мере, перед тем, как начать отвечать, она опустила глаза, словно пыталась найти ответ на полу. Я усмехнулся. Голос у нее тоже был слегка смущенный, а потом, словно в оправдание, она добавила:
- Ну, диск мне подарил Фил.
Из небольшого отделения под магнитолой я достал ей стопку дисков упомянутой группы, но все же не смог удержаться от комментария:
- Неужели Дебюсси хуже, чем это?
Белла промолчала. А я уже не мог остановиться. Я действительно хотел знать о ней все. Я хотел понимать ее как можно лучше. И если я не могу читать ее мысли, то я буду задавать вопросы. Так долго, пока она готова на них отвечать. Я видел, что иногда они смущают ее. Иногда она отвечала сразу, иногда задумывалась на некоторое время. Но она отвечала. Она рассказывала мне о себе, своей жизни, своих вкусах и предпочтениях. А я слушал и запоминал, я уже строил в своей голове планы и придумывал, чем смогу ее порадовать. Мне хотелось дать ей все, о чем она мечтала. Мне хотелось, чтобы она была счастлива. Я не мог думать ни о чем другом.
- Твой любимый драгоценный камень?
- Топаз.
Я увидел, как румянец заливает ее лицо. И я даже не сразу понял, что же такого провокационного она нашла в моем вопросе, пока она, со смущенным вздохом, не продолжила:
- Сегодня твои глаза совсем как топазы.
Если бы я мог, я бы залился румянцем вслед за ней.
- Возможно, две недели назад я назвала бы оникс.
Оникс. Черный оникс. Я вспомнил, что иногда мне все-таки стоит дышать и шевелиться.
- Любимые цветы?
По-моему, Белла поняла, что своим правом задавать вопросы я решил воспользоваться по полной программе. Поняла и смирилась. Я заполнял вопросами все паузы: перемены между уроками, время ожидания преподавателей, ланч. Я думал, как сильно она уже устала от меня сегодня, но все равно продолжал спрашивать. Прервал меня мистер Баннер, прикативший в класс тележку с телевизором и видеомагнитофоном. И перед тем, как погас свет, Белла слегка отодвинула свой стул от меня. Почему?! Но прежде, чем я попытался найти объяснение ее действиям, погас свет и я почувствовал все тот же электрический разряд. Чувствует ли его она? Или она просто боится меня? Она человек. Для нее есть разница между светом и темнотой. Мне до безумия хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней. Прошептать, что я не сделаю ей ничего плохого. Но был ли я сам уверен в том, что если сейчас придвинусь к ней хотя бы на сантиметр, дотронусь до ее кожи, я не сделаю ей ничего плохого? Я же обещал себе: больше никаких ошибок.
Обещал и продолжал их совершать.
Одно прикосновение. Я видел, как она вцепилась в край стола. Как побелели костяшки ее пальцев. О чем она думала сейчас? На одно мгновение мне показалось, что мы думаем об одном и том же. Что она тоже мечтает прикоснуться ко мне и всеми силами пытается себя сдержать. Я вдохнул ее аромат и мгновенно пожалел об этом. Закрыв глаза и прекратив дышать, я стал считать минуты до конца урока. Мне хотелось, чтобы он быстрее закончился. И чтобы он не заканчивался никогда.
Я дождался, пока Белла соберет свои вещи, и молча пошел с ней к спортзалу. Мои вопросы совсем не закончились, но сейчас я просто не хотел говорить. Мне казалось, что это разрушит созданную атмосферу. А вопросы… у меня их слишком много, а после физкультуры я снова увижу Беллу. Сегодня моя правильная сторона была повержена еще до начала борьбы. Я знал, что не смогу удержаться от желания прикоснуться к ней, почувствовать, как учащается ее сердцебиение, как пульсирует кровь у нее под кожей. Я убедил себя, что полностью контролирую свои действия. Я только хочу дотронуться до ее щеки. И мне показалось, что она тоже ждет этого. Я контролировал себя, но мне потребовалось неимоверное количество сил, чтобы оторваться от ее нежной кожи.
Выходя из раздевалки, Белла традиционно споткнулась, и я еле удержался, чтобы не подлететь и не подхватить ее на руки. Она была задумчива и, как мне показалось, слегка расстроена, и я разозлился на себя за то, что отказался от сегодняшнего наблюдения за ней сквозь мысли других учеников. Возможно, сейчас я бы знал, что с ней и чем я могу ей помочь. С другой стороны, я мог просто у нее спросить, что случилось. Тем более, что время вопросов еще не прошло, а в моей голове их становилось только больше. Но тут она заметила меня, и я увидел, как вся ее задумчивость исчезает в нежной улыбке. Правильная часть меня была повержена в очередной раз за этот день под моим же ликованием и радостью. Я даже не пытался скрыть ответную улыбку. Я успел соскучиться, мне всегда было мало времени, чтобы насладится ей. Я не хотел упустить ничего.
Я спрашивал ее о Форксе и Финиксе. Слушал, с какой любовью она рассказывает об Аризоне и вспоминал, как когда-то ненавидел ее за то, что она переехал сюда, разрушив мой мир. Каким дураком я был! Или... какой я дурак сейчас. Я слушал ее рассказы, с улыбкой наблюдая, как ей не хватает слов и она переходит на жесты. Слушал про ее комнату в Финиксе, заваленную книгами. Про уютный дом. Слушал и в очередной раз думал о том, что у меня нет никакого права вмешиваться в ее жизнь. Она не виновата в том, что для меня никогда больше не будет существовать ни одна женщина. Не виновата, что я всегда буду любить только ее. Но она должна быть счастлива. А, значит, мне нет места в ее жизни.
Я понял, что она замолчала и с интересом изучает мое выражение лица. Я улыбнулся и кивнул ей.
- Ты закончил?
В ее голосе явно слышалось облегчение. Я решил, что за сегодня она рассказала мне о себе больше, чем когда-либо кому-либо раньше. И я был уверен, что не ошибся в своем предположении. Я позволил себе улыбнуться излишне самодовольно.
- Вообще-то нет, просто твой отец скоро вернется домой.
- Чарли! Сколько сейчас времени? - и Белла растерянно посмотрела на часы.
Я уже не раз отмечал для себя ее ответственность и стремление заботиться о родных. Даже для своей матери она была в некотором смысле опекуном, по крайней мере, я именно это видел в Беллиных рассказах о ней. Вот и сейчас она беспокоилась, что забыла о времени и ужине для отца. И виной этому был я и мое любопытство. Я смотрел на нее и понимал, что никогда раньше во мне не было столько нежности. Казалось, даже я не смогу вместить в себя столько. Я перевел взгляд в окно, на затянутое облаками небо.
- Сумерки.
Я сам удивился, как тихо прозвучал мой голос. Мне непреодолимо захотелось вновь увидеть ее глаза, утонуть в них и никогда не всплывать.
- Самое лучшее время суток. И самое спокойное. Хотя и очень грустное, потому что обозначает конец дня и приближение ночи. Тебе не кажется, что в темноте маловато таинственности?
Я был уверен: она найдет, что мне возразить.
- Ночь прекрасна! Разве днем увидишь звезды? Хотя здесь их вообще не видно...
Я засмеялся. Кажется, я действительно иногда начинаю чувствовать ее. Пусть не мысли, а так... настроение, что ли. Просто предугадывать ее реакцию — это уже что-то. Но я также был уверен, что еще не раз Белла докажет мне, как я сейчас ошибаюсь.
Я уже слышал шум машины Чарли, и в голове всплыли события сегодняшнего утра.
- Чарли приедет через несколько минут. Так что, если ты не решила поделиться с ним планами на субботу...
- Нет, такого желания пока не возникло.
Я беззвучно вздохнул. Она неисправима.
- Значит, завтра моя очередь задавать вопросы?
- Нет, конечно!
И как она могла подумать, что я закончил? Да я даже на сотую долю не удовлетворил свое любопытство. Белла демонстративно закатила глаза.
- О чем же еще спрашивать?
- Завтра узнаешь.
Я понимал, что ей пора идти. Но я, как обычно, не хотел отпускать ее. Я прислушивался к стуку ее сердца, к ее дыханию... Они так гармонично звучали на фоне дождя, барабанившего по крыше машины. Я вдыхал ее запах и наслаждался болью внутри себя. Я сходил с ума. Я собрал все силы, чтобы не придвинуться ближе, не прикоснуться к ней... Не делать ошибок. Никаких ошибок, Эдвард.
Я потянулся, чтобы открыть ей дверь. Я почувствовал, как загорается моя рука, оказавшаяся совсем близко от груди Беллы. Я услышал, как ее сердце забилось быстрее. Я вдохнул ее аромат, ставший еще ярче, и чуть не отпрянул назад, как от внезапного удара. Я и не думал, что что-то может меня отрезвить.
- Этого еще не хватало...
Я даже не сразу понял, что пробормотал это вслух. На лице Беллы отразился испуг.
- Что такое.
- Очередное затруднение.
Затруднение. Мне хотелось оказаться неправым, но я знал, что мое обоняние меня не подводит. Ошибки быть не могло. И я знал, что меня тоже заметили. По звуку двигателя я мог понять, что машина остановится всего в паре метров от нас. Я слышал, как хлопнула дверь и капли дождя упали на куртку Беллы. Я знал, что совсем скоро тут будет Чарли. Скрип шин моего «Вольво» по мокрому асфальту. Но я понимал, как бы быстро я сейчас ни сорвался с места, я все равно успею встретиться взглядом с тем, кто сидит в машине. Блэк. Я даже не хотел думать, что за мысли сейчас роятся в его голове. Белла — дочь его друга. И уж рядом с ней он точно не жаждет видеть меня.
Уже на середине дороги к дому я подумал о том, что даже в свою недолгую бытность человеком собакам я, определенно, предпочитал кошек.
Словно ища подтверждения этим мыслям, я еще раз наполнил себя витавшим в кабине запахом, выпустив из-под контроля все свои желания. Я понимал, что пройдет несколько секунд , и я буду ненавидеть себя еще больше, чем теперь. Но мне надо было напомнить себе, кто я есть. Слишком часто в последнее время я цеплялся за надежду. Слишком сильно хотел верить в то, чему никогда не суждено сбыться. Я закрыл глаза, стараясь дышать как можно глубже. Рядом с уже созданным в сознании образом Беллы я увидел себя и свою руку, прикасающуюся к ее щеке, и здесь, в реальности, а не в видении, я машинально сжал ее в кулак. А тот, нарисованный Эдвард уже скользил пальцами к Беллиной шее, дотрагивался до ее волос и медленно приближал к ней свои губы. Я видел его улыбку, показавшуюся мне оскалом. Я ненавидел его. Мое тело было готово к прыжку, мой рот был наполнен ядом.
Мне показалось, что я слышу, как от моего смеха дребезжат стекла «Вольво». Я пытался защитить Беллу от всех и вся. Я был готов, нет, я безумно хотел, стать ее ангелом-хранителем. Всегда быть рядом с ней. Но я не мог защитить ее от самого себя – от самой страшной угрозы, которая нависла над ней в этом маленьком дождливом городке. Или мог? Уехать. Сорваться с места, не прощаться ни с кем. Моя семья поймет меня. А некоторые ее представители, наверное, даже обрадуются, что к сошедшему с ума Эдварду вернулась способность трезво мыслить. Эсми, конечно, расстроится. И Белла… она ждет, что завтра я заеду за ней. Она ждет моих вопросов и сейчас, перед сном, наверное, пытается представить, о чем я буду спрашивать и что ей отвечать. Ты не сможешь уехать просто так. Потому что… потому что ты сволочь, Эдвард. Сволочь и эгоист, который пытается найти оправдание своей неспособности уйти из ее жизни. Единственное, куда ты сейчас способен сорваться, это посмотреть на нее спящую.
Мне срочно надо было на что-то отвлечься, изменить ход своих мыслей. Я не мог позволить себе, опьяненному ее ароматом, появиться в ее комнате. Странно, огонь в горле совсем не мучил меня. Он просто стал частью моей жизни.
«Никогда бы ни подумала, что ты так боишься Розали!» Эта мысль прозвучала в моей голове неожиданно, но очень отчетливо, и в этот же момент в машине оказалась Элис.
«Отвези меня домой!»
Элис даже не думала утруждать себя произнесением фраз вслух. Я улыбнулся, глядя на нее: она так старательно придавала своему лицу выражение невинности, что сдержаться не было сил.
- Ты пришла ко мне из дома только для того, чтобы я отвез тебя обратно?
«Ага!» - и ее глаза лукаво улыбнулись мне в ответ. «Ну, и чтобы сказать, что твоей машине ничего не угрожает. А вцепившаяся тебе в волосы Розали очень даже оживит это вечер».
Розали! Как я мог забыть, что меня ждет разговор с ней. И не только с ней. Но если вся остальная семья, хоть и не без волнения, но все-таки рада за меня, то Розали… Но теперь она в курсе, что мне известны причины ее нелюбви к Белле, не думаю, что она действительно рискнет вцепиться мне в волосы. Но Элис права, это оживило бы вечер. Я еще раз улыбнулся.
«Все пройдет слишком спокойно,» - Элис обиженно надула губки, но я знал, что она, как никто другой, волнуется за меня. Я помнил ее видения, знал о ее желании познакомиться с Беллой и об ее уверенности, что они станут подругами.
- Элис…
- Да?
- Ты же догадываешься, о чем я хочу тебя спросить.
Мы уже давно приехали домой, но все еще оставались в машине. Элис повернулась ко мне и сфокусировалась на моем лице. Я уловил тот момент, когда ее взгляд изменился, а в ее мыслях вместо слов появились картинки. Они сменяли друг друга. Многие были недостаточно резкими. Некоторые, как мне казалось, не имели ни малейшего отношения к тому, о чем я хотел знать. И лишь одна привлекла мое внимание так сильно, что я не смог сдержать сорвавшееся с губ «нет»… Элис мгновенно очнулась и с интересом посмотрела на меня:
«Хм.»
- Ты же знаешь, что нет. Этого не будет.
«Я ничего не знаю. Я только иногда что-то вижу. И в данном случае, это что-то зависит не от меня, а от тебя!»
- Не стоит показывать мне язык, ты взрослая девочка.
Она и не стала. Просто вышла из машины и исчезла в доме.
Разговор с семьей действительно прошел спокойнее, чем я думал. Мои волосы и моя машина остались при мне. Направляясь в свою комнату, я спиной чувствовал улыбки на лице Эсми и Карлайла. Я уже закрывал дверь, когда меня «догнала» Элис: «Если ты собираешься к ней, то лучше под утро, она как раз уснет».
Если бы и хотел, я бы уже не смог остановить мгновенно возникшие у меня вопросы. «Она не спит?» «О чем она сейчас думает?» «Думает ли она обо мне?» Я приложил все усилия, чтобы взять себя в руки. Глядя в окно, я постарался вспомнить и проанализировать все события сегодняшнего дня: биология, разряды электричества между нами, прикосновение, которое не испугало ее... ее внимательность к мелочам и умение задавать правильные вопросы, спокойствие, с которым она выслушивала мои ответы… Нет, не это. Так я точно не смогу успокоиться. Ее аромат в моей машине, мои мечты… Что-то здесь было не так. Я интуитивно чувствовал, что что-то изменилось в моих мыслях, моих рассуждениях. Я еще раз пропустил через себя воспоминания. О, нет. В них снова была надежда. Надежда, вскормленная осознанием того, что, вдыхая ее аромат, обжигая себе горло, я мечтал не о ее крови. Я мечтал прикоснуться к ее губам…
Я обещал себе, что даже не буду спрыгивать с подоконника. Один взгляд на нее спящую. Ладно, два. Я несся сквозь лес и вдыхал его свежесть. Я знал, что на этом фоне контраст будет еще более ярким. Хотя я не знал, может ли быть ярче, чем уже есть.
Она действительно казалась обеспокоенной чем-то. На ее лице застыла тень напряженного ожидания, разбудившая во мне беспокойство и любопытство. Наверное, я никогда не смирюсь с тем, что не слышу ее мыслей, не вижу ее снов. Я ощутил свое бессилие. Я ничем не мог ей помочь. Я смотрел на ее лицо и видел, как она беззвучно, одними губами, произнесла мое имя. Я даже не пытался остановить ту волну нежности и счастья, которая накрыла меня с головой. Также, одними губами, попробовав на вкус каждый звук, я произнес: «Белла…» А потом бесшумно спрыгнул с подоконника и исчез в лесу.
Не могу сказать, что я целенаправленно прислушивался к разговорам в доме, но и говорить о том, что мне был совсем не интересен диалог Чарли с дочерью, было бы лукавством. Я сидел в машине и пытался представить их утренние сборы, завтрак…
- Неужели тебя никто не пригласил?
Чарли явно говорил о предстоящих танцах. В его голосе слышалось беспокойство, в мыслях – легкое удивление. Значит, она ничего не сказала ему о своих изменившихся планах на субботу. Мне хотелось зарычать. Я дождался, пока патрульная машина Чарли отъедет от дома, и вырулил на их подъездную дорожку. Через несколько секунд я заметил силуэт Беллы в окне, а потом услышал ее шаги по лестнице. Я инстинктивно затаил дыхание в предвкушении. Совсем чуть-чуть – и она будет рядом со мной. Вся злость испарилась в один момент. Я даже не пытался спрятать улыбку.
- Доброе утро. Как дела?
Я смотрел на ее уставшее лицо, темные круги под глазами, явно свидетельствовавшие о бессонной ночи.
- Спасибо, хорошо.
Смотрел на ее нерешительную улыбку краешками губ, на тепло ее шоколадных глаз.
- Ты выглядишь уставшей.
- Плохо спала.
- Я тоже.
Иронично улыбнувшись, я повернул ключ зажигания.
В ее глазах появилось любопытство.
- И чем же ты занимался этой ночью?
- Ну уж нет. Сегодня моя очередь задавать вопросы. – я даже засмеялся от осознания того, что инициатива чуть не уплыла у меня из рук. Кто бы мог подумать.
- Ладно, что ты хочешь узнать?
Я хочу знать о тебе все. Все, что было до нашей встрече. Все, что происходит, когда меня нет рядом. Я хочу знать о каждой минуте твоей жизни. О твоих мыслях и чувствах. Но ты решишь, что я псих, если я сейчас все это тебе скажу.
- Какой твой любимый цвет?
- Каждый день по-разному, - уклончиво ответила Белла.
- Например, сегодня?
- Наверное, коричневый.
- Коричневый?
Ее ответ удивил меня. А ее, похоже, задело мое недоверие и она начала объяснять. А я смотрел в ее глаза, на ее волосы… «Коричневый – теплый!» - это была едва ли не единственная фраза из всей ее речи, которую я уловил. Да, Белла, ты права: коричневый очень теплый цвет… Еще не осознавая, что я делаю, я нерешительно коснулся ее волос и заправил выбившуюся прядь за ухо. Но даже в этом рассеянном состоянии я не мог мысленно не восторжествовать оттого, что ей не противны мои прикосновения.
Дорога до школы и так не была длинной, а за вопросами она просто пролетела.
- Какой диск ты сейчас слушаешь? – спросил я, уже паркуя машину.
Мне показалось, что мой вопрос ее смутил. По крайней мере, перед тем, как начать отвечать, она опустила глаза, словно пыталась найти ответ на полу. Я усмехнулся. Голос у нее тоже был слегка смущенный, а потом, словно в оправдание, она добавила:
- Ну, диск мне подарил Фил.
Из небольшого отделения под магнитолой я достал ей стопку дисков упомянутой группы, но все же не смог удержаться от комментария:
- Неужели Дебюсси хуже, чем это?
Белла промолчала. А я уже не мог остановиться. Я действительно хотел знать о ней все. Я хотел понимать ее как можно лучше. И если я не могу читать ее мысли, то я буду задавать вопросы. Так долго, пока она готова на них отвечать. Я видел, что иногда они смущают ее. Иногда она отвечала сразу, иногда задумывалась на некоторое время. Но она отвечала. Она рассказывала мне о себе, своей жизни, своих вкусах и предпочтениях. А я слушал и запоминал, я уже строил в своей голове планы и придумывал, чем смогу ее порадовать. Мне хотелось дать ей все, о чем она мечтала. Мне хотелось, чтобы она была счастлива. Я не мог думать ни о чем другом.
- Твой любимый драгоценный камень?
- Топаз.
Я увидел, как румянец заливает ее лицо. И я даже не сразу понял, что же такого провокационного она нашла в моем вопросе, пока она, со смущенным вздохом, не продолжила:
- Сегодня твои глаза совсем как топазы.
Если бы я мог, я бы залился румянцем вслед за ней.
- Возможно, две недели назад я назвала бы оникс.
Оникс. Черный оникс. Я вспомнил, что иногда мне все-таки стоит дышать и шевелиться.
- Любимые цветы?
По-моему, Белла поняла, что своим правом задавать вопросы я решил воспользоваться по полной программе. Поняла и смирилась. Я заполнял вопросами все паузы: перемены между уроками, время ожидания преподавателей, ланч. Я думал, как сильно она уже устала от меня сегодня, но все равно продолжал спрашивать. Прервал меня мистер Баннер, прикативший в класс тележку с телевизором и видеомагнитофоном. И перед тем, как погас свет, Белла слегка отодвинула свой стул от меня. Почему?! Но прежде, чем я попытался найти объяснение ее действиям, погас свет и я почувствовал все тот же электрический разряд. Чувствует ли его она? Или она просто боится меня? Она человек. Для нее есть разница между светом и темнотой. Мне до безумия хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней. Прошептать, что я не сделаю ей ничего плохого. Но был ли я сам уверен в том, что если сейчас придвинусь к ней хотя бы на сантиметр, дотронусь до ее кожи, я не сделаю ей ничего плохого? Я же обещал себе: больше никаких ошибок.
Обещал и продолжал их совершать.
Одно прикосновение. Я видел, как она вцепилась в край стола. Как побелели костяшки ее пальцев. О чем она думала сейчас? На одно мгновение мне показалось, что мы думаем об одном и том же. Что она тоже мечтает прикоснуться ко мне и всеми силами пытается себя сдержать. Я вдохнул ее аромат и мгновенно пожалел об этом. Закрыв глаза и прекратив дышать, я стал считать минуты до конца урока. Мне хотелось, чтобы он быстрее закончился. И чтобы он не заканчивался никогда.
Я дождался, пока Белла соберет свои вещи, и молча пошел с ней к спортзалу. Мои вопросы совсем не закончились, но сейчас я просто не хотел говорить. Мне казалось, что это разрушит созданную атмосферу. А вопросы… у меня их слишком много, а после физкультуры я снова увижу Беллу. Сегодня моя правильная сторона была повержена еще до начала борьбы. Я знал, что не смогу удержаться от желания прикоснуться к ней, почувствовать, как учащается ее сердцебиение, как пульсирует кровь у нее под кожей. Я убедил себя, что полностью контролирую свои действия. Я только хочу дотронуться до ее щеки. И мне показалось, что она тоже ждет этого. Я контролировал себя, но мне потребовалось неимоверное количество сил, чтобы оторваться от ее нежной кожи.
Выходя из раздевалки, Белла традиционно споткнулась, и я еле удержался, чтобы не подлететь и не подхватить ее на руки. Она была задумчива и, как мне показалось, слегка расстроена, и я разозлился на себя за то, что отказался от сегодняшнего наблюдения за ней сквозь мысли других учеников. Возможно, сейчас я бы знал, что с ней и чем я могу ей помочь. С другой стороны, я мог просто у нее спросить, что случилось. Тем более, что время вопросов еще не прошло, а в моей голове их становилось только больше. Но тут она заметила меня, и я увидел, как вся ее задумчивость исчезает в нежной улыбке. Правильная часть меня была повержена в очередной раз за этот день под моим же ликованием и радостью. Я даже не пытался скрыть ответную улыбку. Я успел соскучиться, мне всегда было мало времени, чтобы насладится ей. Я не хотел упустить ничего.
Я спрашивал ее о Форксе и Финиксе. Слушал, с какой любовью она рассказывает об Аризоне и вспоминал, как когда-то ненавидел ее за то, что она переехал сюда, разрушив мой мир. Каким дураком я был! Или... какой я дурак сейчас. Я слушал ее рассказы, с улыбкой наблюдая, как ей не хватает слов и она переходит на жесты. Слушал про ее комнату в Финиксе, заваленную книгами. Про уютный дом. Слушал и в очередной раз думал о том, что у меня нет никакого права вмешиваться в ее жизнь. Она не виновата в том, что для меня никогда больше не будет существовать ни одна женщина. Не виновата, что я всегда буду любить только ее. Но она должна быть счастлива. А, значит, мне нет места в ее жизни.
Я понял, что она замолчала и с интересом изучает мое выражение лица. Я улыбнулся и кивнул ей.
- Ты закончил?
В ее голосе явно слышалось облегчение. Я решил, что за сегодня она рассказала мне о себе больше, чем когда-либо кому-либо раньше. И я был уверен, что не ошибся в своем предположении. Я позволил себе улыбнуться излишне самодовольно.
- Вообще-то нет, просто твой отец скоро вернется домой.
- Чарли! Сколько сейчас времени? - и Белла растерянно посмотрела на часы.
Я уже не раз отмечал для себя ее ответственность и стремление заботиться о родных. Даже для своей матери она была в некотором смысле опекуном, по крайней мере, я именно это видел в Беллиных рассказах о ней. Вот и сейчас она беспокоилась, что забыла о времени и ужине для отца. И виной этому был я и мое любопытство. Я смотрел на нее и понимал, что никогда раньше во мне не было столько нежности. Казалось, даже я не смогу вместить в себя столько. Я перевел взгляд в окно, на затянутое облаками небо.
- Сумерки.
Я сам удивился, как тихо прозвучал мой голос. Мне непреодолимо захотелось вновь увидеть ее глаза, утонуть в них и никогда не всплывать.
- Самое лучшее время суток. И самое спокойное. Хотя и очень грустное, потому что обозначает конец дня и приближение ночи. Тебе не кажется, что в темноте маловато таинственности?
Я был уверен: она найдет, что мне возразить.
- Ночь прекрасна! Разве днем увидишь звезды? Хотя здесь их вообще не видно...
Я засмеялся. Кажется, я действительно иногда начинаю чувствовать ее. Пусть не мысли, а так... настроение, что ли. Просто предугадывать ее реакцию — это уже что-то. Но я также был уверен, что еще не раз Белла докажет мне, как я сейчас ошибаюсь.
Я уже слышал шум машины Чарли, и в голове всплыли события сегодняшнего утра.
- Чарли приедет через несколько минут. Так что, если ты не решила поделиться с ним планами на субботу...
- Нет, такого желания пока не возникло.
Я беззвучно вздохнул. Она неисправима.
- Значит, завтра моя очередь задавать вопросы?
- Нет, конечно!
И как она могла подумать, что я закончил? Да я даже на сотую долю не удовлетворил свое любопытство. Белла демонстративно закатила глаза.
- О чем же еще спрашивать?
- Завтра узнаешь.
Я понимал, что ей пора идти. Но я, как обычно, не хотел отпускать ее. Я прислушивался к стуку ее сердца, к ее дыханию... Они так гармонично звучали на фоне дождя, барабанившего по крыше машины. Я вдыхал ее запах и наслаждался болью внутри себя. Я сходил с ума. Я собрал все силы, чтобы не придвинуться ближе, не прикоснуться к ней... Не делать ошибок. Никаких ошибок, Эдвард.
Я потянулся, чтобы открыть ей дверь. Я почувствовал, как загорается моя рука, оказавшаяся совсем близко от груди Беллы. Я услышал, как ее сердце забилось быстрее. Я вдохнул ее аромат, ставший еще ярче, и чуть не отпрянул назад, как от внезапного удара. Я и не думал, что что-то может меня отрезвить.
- Этого еще не хватало...
Я даже не сразу понял, что пробормотал это вслух. На лице Беллы отразился испуг.
- Что такое.
- Очередное затруднение.
Затруднение. Мне хотелось оказаться неправым, но я знал, что мое обоняние меня не подводит. Ошибки быть не могло. И я знал, что меня тоже заметили. По звуку двигателя я мог понять, что машина остановится всего в паре метров от нас. Я слышал, как хлопнула дверь и капли дождя упали на куртку Беллы. Я знал, что совсем скоро тут будет Чарли. Скрип шин моего «Вольво» по мокрому асфальту. Но я понимал, как бы быстро я сейчас ни сорвался с места, я все равно успею встретиться взглядом с тем, кто сидит в машине. Блэк. Я даже не хотел думать, что за мысли сейчас роятся в его голове. Белла — дочь его друга. И уж рядом с ней он точно не жаждет видеть меня.
Уже на середине дороги к дому я подумал о том, что даже в свою недолгую бытность человеком собакам я, определенно, предпочитал кошек.
@настроение:
@темы: Аллюзии и реминисценции
нет не могу
Тогда я не уверен, что Ваша позиция является осознанно выбранной. Она больше похожа на защитную реакцию от внешнего мира. Как-нибудь, на досуге, в приятной для Вас обстановке, подумайте о том, что в мире гораздо больше людей, чем уже было встречено Вами на пути, и все они разные. В мире много мест - красивых, интересных, необычных. Да и просто, в мире много интересного, необычного и неизведанного. А с такой жизненной позицией, как Вы демонстрируете нам сейчас, оно останется для Вас "белым пятном".
Без ноута как без рук
Техника становится лучшим другом человечества...
Спасибо
Рад, что понравилось
замечательно.
Планируете еще писать за Майер? :)
Спасибо
Не знаю. Я изначально и это писать не планировал
Надеюсь на продолжение.
Я начинаю привыкать к положительным отзывам
Точно ведь возомню о себе невесть что и возьмусь за тринадцатую главу
Беритесь (((;
Разрешаете?
Ага (;
Спасибо
Эмм... какую?
А вот что-то наподобие этого ==> www.savemidnightsun.com/petition.aspx
Петиция на продолжение "Солнце Полуночи".
Линк на оную я даже постил в сообществе
Или кто-то рыжий иронично намекает на что-то другое?
Конечно *весело рассмеялась* Будет петиция в твой адрес)))
так, на всякий случай...
Жуть какая
Ну, я шучу.
Это несказанно радует
Запугаешь меня такими шутками - опять спрячусь под диван
"Я больше не буду"
Аватар специально под пост подбирала?
Что-то у тебя что ни аватар, то в точку
Судьба
А кто виноват?
Узнаешь - начинай искать ответ на второй риторический вопрос: "что делать?"